Часть 1 Глава 13 Грехи юности

 

Мастер Мюррей снял длинный плащ и остался в зеленой рубахе, заправленной в шотландский клетчатый килт. На широком ремне, опоясавшем его талию, висели отрезки бечевки. Под протяжную музыку волынки мастер Мюрей обошел двенадцать человек, снимая с ремня для каждого из них по одной бечевке и завязывая их узлом на груди неофита, наподобие медальона. 

- Вот ваши колдовские мерки, - объяснил он. – Если ведьма хочет убить человека, она вяжет узлы на смерть. Избавляя от горя или болезни, ведьма тоже вяжет узлы. В Египте колдовские мерки называли пряжкой Исиды. От узла бессмертия произошел анх – древнеегипетский крест с петлей. Радуйтесь, вы посвящены.

Когда последний колдун белорецкого ковена обрел свою мерку, вместо волынки забили барабаны и запищали флейты. Мастер Мюррей вернулся в центр круга.

- Скоро вам откроются чудесные возможности, недоступные для обычных людей, - пообещал он. - И поначалу возникнет сильное искушение похвастаться этим перед друзьями. Запомните главное.  Открыв тайну непосвященным, вы лишите ковен магической силы. Только с вольным народом безопасно делиться секретами мастерства. А теперь обнимите друг друга за плечи и покажите мне танец, который должны были выучить. Под него я прочту самое древнее заклинание из всех, которые известны колдунам.

Музыка стала громче. Ковен неуверенно покачнулся и начал ритуальное движение по кругу против часовой стрелки. Танцоры с удивлением обнаружили, что их ноги танцуют сами по себе, словно вспоминая движения, хорошо знакомые прежде. Вскоре они уже повторяли фигуры танца настолько уверенно, то низко приседая, то высоко подпрыгивая, то делая одновременный взмах ногой с резким выкриком заветного слова, что даже не заметили, как музыка сделалась очень быстрой.

«Кайф», - мелькнуло в голове у потрясенной до глубины души Лизаветы.

Мастер Мюррей протяжно запел что-то страшное на незнакомом языке. Ковен еще стремительнее завертелся вокруг него. Лицо Артура покраснело от напряжения. Семен Аркадьевич бешено оскалил зубы. Островский испуганно вытаращил глаза. Женщины оказались в состоянии, близком к трансу. Исидочка задыхалась от напряжения.

Неожиданно рука Лизаветы соскользнула с ее плеча. Обернувшись к ней, Исидочка увидела лишь студента Бородина, который с таким же недоумением смотрел на Исидочку. Они наспех соединили руки, и лишь через несколько кругов догадались: случилось нечто невероятное. Исидочка взвизгнула.

- Где Лизавета?

- Лизавета исчезла! – подтвердил студент Бородин.

Маги остановились, с недоумением озираясь вокруг. Мастер Мюррей нахмурился.

- Кружитесь в обратную сторону, - отрывисто приказал он.

Его послушались. Через несколько минут напряженного ожидания в центре магического пространства, прямо из пустоты, в разорванном белом платье,  возникла завывающая от восторга женская фигура с растрепанными волосами. Это была Лизавета. Ее огромные, черные глаза на пугающе бледном лице горели неземным вдохновением.

- Я видела Бога, Бога! Он любит меня! – воскликнула Лизавета.

И с этими словами она самозабвенно начала исполнять свой привычный монашеский обряд. Невольные зрители смотрели то на нее, то на английского колдуна, не зная как поступить. Не дожидаясь окончания танца, мастер Мюррей поймал девушку за плечи. 

- Остановитесь, юная леди. Это был вовсе не Бог.

Лизавета ожесточенно затрясла головой.

- Я всю жизнь ждала этой встречи!

- Опомнись, ведьма, - рявкнул мастер Мюррей. – Кому ты сейчас нужна кроме дьявола?

Лизавета вздрогнула, замолчала, сгорбилась, опустила голову и заплакала.

- Это действительно очень обидно, - с жалостью закивала Анечка, жена Костика.

Колдуны недовольно загудели. Англичанин пожал плечами.

- Никак не ожидал чуда в первую ночь.

- Нас пугает другое, - заявила Исидочка. – Неужели мы все теперь тоже нужны только дьяволу?

Суровый старик поджал губы.

- Девочка моя, разве прежде ты не читала, что колдовать вредно?

- Я думала, это неправильные книги, - призналась Исидочка. – Мы все так думали.

- Священные книги не бывают неправильными, а только незавершенными или недопонятыми, - заявил мастер Мюрей. - Человеку дозволено все, если он честно за все расплачиваться. Только доблести хватает не всем. Прежде Господь освящал ваш путь, а теперь вы в тени, где острее зрение демонов. Бога нельзя увидеть. Даже во сне вместо него возникает лишь восходящее солнце, или горный ручей, или плывущие облака. Бога можно лишь осознать. Когда длинноволосый красавец скажет во сне: я Бог, - не верьте ему, он демон. Тем более, если красавец разрывает на девушках платье. Переведи всем мои слова.

Исидочка перевела.

- А как же Христос? – возмутился тантрик Островский.

Всплеснув руками, мастер Мюррей громко расхохотался.

- Какая прелесть.

Англичанин не принял вызов и не поддержал почти начавшуюся дискуссию. Ведь не было никакого смысла в том, чтобы переспорить простого смертного по поводу сущности Верховного Божества, если эту сущность нельзя препарировать, как лягушку в лаборатории, чтобы наглядно подтвердить свое мнение.

 

***

 

Люди, окружившие двери клуба «Тантра-Каббала» со всех сторон, оказались православными активистами. Это эксцентричное, средневековое движение, возрожденное в столице при поддержке государства, в маленький подмосковный городок проникло совсем недавно и ничем не проявляло себя, поскольку бороться здесь было не с кем. Ведь местные алкоголики, наркоманы, бандиты и хулиганы не являлись врагами веры. А представители сексуальных меньшинств, если все-таки оскверняли малую родину Елены Михайловны, то  разоблачить их не удавалось даже самым проницательным из христиан.

И вдруг такая удача - целый клуб развратников-сатанистов! Услышав о нем, небольшая группа прихожан, обсуждавшая у ворот храма после службы тонкости богословия, обрела новый смысл существования и определила для себя ясную, благородную цель – изгнать из города нечестивцев. Но полиция отреагировала на соответствующее заявление без ажиотажа, отказавшись за одно название запрещать простую секцию йоги. И прихожане задумали решить проблему своими силами.

Как и следовало ожидать, первую группу крестоносцев повела на штурм дьявольской крепости Наталия Васильевна как женщина лично пострадавшая от сатанистов. Ее леденящая кровь история о ночном кошмаре, невеяном чарами клуба «Тантра-Каббала» в тщетной попытке запугать православного человека, возбудила в душах ее сподвижников гнев. И на следующий вечер внушительная толпа праведников подкараулила сектантов у дверей клуба, чтобы обрушиться на них с проклятьями и самодельными транспарантами.

- Долой разврат! Долой содом! – кричали они. – Иисус сильней Сатаны! Будьте прокляты, слуги дьявола! Анафема! Анафема! Убирайтесь из нашего города!

При этом, в соответствии с духом времени, праведники усердно снимали сбившихся в кучу грешников на мобильные телефоны, чтобы после завершения экзекуции выложить отснятое видео на своих страницах в ю-тубе. И пусть все другие грешники скачивают эти позорные мегабайты на свои компьютеры, трепеща перед истинной верой! Приблизительно так рассуждали разъяренные активисты, агрессивно толкавшие со всех сторон выходящих из клуба людей.

Разглядев в толпе активистов Наталью Васильевну, Елена Михайловна в панике спряталась за спину Дмитрия, дрожа при мысли, что окажется узнанной. Но Дмитрий рассердился и принялся хватать активистов за руки. Столкновение начало превращаться в драку. Мейрам нахмурилась, пытаясь утащить Дмитрия за плечи обратно в клуб. В этот момент горящие глаза Натальи Васильевны, наконец, заметили Елену Михайловну.

- Елена! Что ты здесь делаешь? – воскликнула Наталья Васильевна.

Елена Михайловна промолчала. Тогда Наталья Васильевна быстрым движением обеих рук выхватила ее из толпы врагов и прижала к своей большой  и доброй груди.

- Эта женщина с нами! Она ходила в клуб на разведку! Мы с ней вместе туда ходили! – объяснила Наталья Васильевна.

Православные активисты одобрительно зашумели, а во взгляде Мейрам промелькнуло сначала недоумение, потом презрение. Елена Михайловна скорчилась от стыда, не зная, что хуже – опозориться перед местными прихожанами или оказаться шпионкой? В поисках решения этой сложной проблемы, она покосилась на Дмитрия и удивилась его странному поведению. Перестав сопротивляться, Дмитрий внимательно изучал лицо Натальи Васильевны, как будто что-то припоминая.

- Воронова? – вдруг спросил он, решительно потянув Наталию Васильевну за рукав.

Вздрогнув, Наталья Васильевна обернулась к Дмитрию.

- Да, моя фамилия Воронова, - подтвердила она. - Мне скрывать нечего, молодой человек. А вы, собственно, кто?

Дмитрий с облегчением расхохотался.

- А я, собственно, Дима Чалов. Вы были моей пионервожатой в тридцать шестой школе. С тех пор прошло много лет, но вы нисколько не изменились. Ну что? Узнала меня, Воронова Наташа?

Наталия Васильевна замерла, приоткрыла рот и с ужасом посмотрела на Дмитрия, как на приведение.

- Нет, не припоминаю, - пробормотала она.

Активисты поневоле умолкли, прислушиваясь к их разговору. И тогда Дмитрий совершил очень странный поступок. Он достал из-под футболки простой серебряный крестик на тонкой цепочке и предъявил его Наталье Васильевне, словно улику для опознания.

- А его вы припоминаете?

Наталья Васильевна испуганно отшатнулась от безобидного крестика.

- Хватит врать! – закричала она. 

- Но ведь я еще ничего не сказал! – так же громко воскликнул Дмитрий. – Перекрестись, Наташка, если реально забыла, как перевоспитывала меня в пятом классе!

Ни разу в жизни Елена Михайловна не видела Наталью Васильевну такой растерянной. Ее лицо побледнело, губы задрожали, под глазами мигом набухли безобразные синяки.

- Дима, зачем вспоминать о школе? - простонала она. – Ты бы еще детский садик вспомнил. Тогда все было по-другому, Дима…

Но Дмитрий решил иначе и начал медленно наступать, не выпуская крестика из руки и заставляя женщину пятиться назад.

- Когда мне было двенадцать лет, ты собственными руками сорвала с меня этот крестик, Воронова Наташка, во время торжественной линейки в спортивном зале, и швырнула его на пол, - отрывисто произнес Дмитрий. – А потом предложила исключить Диму Чалова из пионеров, поскольку религия – это опиум для народа. Ну что? Вспомнила теперь обо мне?

- Тогда все было по-другому, Дима, - беспомощно повторила Наталья Васильевна.

Дмитрий презрительно посмотрел по сторонам на православных активистов, опустивших свои плакаты.

- А вы? Что раньше делали вы? – обратился он к ним. – Я не спрашиваю у вас, девушка. И вы мне тоже безразличны, юноша с иконой. Но чем занимались в советское время праведники, которым сейчас за сорок? Неужто верили в Бога? Ходили в церковь, как я? Или учились научному атеизму, а после переметнулись? И не в этом ли теперь ваша цель – проклинать других, чтобы стать лучшего мнения о себе?

Православные активисты заволновались. Один из них, самый пожилой и сердитый, пробормотал:

- Хватит валять дурака. Теперь другое время.

- Время всегда одно, - возразил Дмитрий, пряча за пазуху крест. – Отвяжитесь, юродивые, дайте пройти. Елена Михайловна, вас проводить?

- Меня? – дрогнувшим голосом переспросила Елена Михайловна.

Дмитрий с улыбкой покачал головой.

- Я видел ваши глаза. Ни за что не поверю, будто вы способны хладнокровно шпионить за людьми. Я прав?

 

***